Спаслись только двое – прекрасная девушка и не менее прекрасный юноша.
Приплыли на необитаемый остров.
И началась великолепная жизнь – остров, море, солнце, фрукты, любовь, прекрасный секс.
Но, через какое-то время наш герой загрустил.
Героиня и так старается, и сяк.
А он грустит.
Спрашивает она его:
-что я могу сделать, чтобы тебе стало хорошо?
Он подумал, оживился и говорит:
Одень мою одежду.
Она одевает, он сажает ее напротив себя и говорит : «Друг, ты не поверишь, я ТАКУЮ ЖЕНЩИНУ встретил! И мы вместе!!! Слушай!»
Друзья, каждому из нас нужен свидетель.
Нам нужны свидетели …нас)
Наших побед, наших поражений и даже нашего стыда…
Нам нужен компетентный свидетель, который скажет, что так бывает.
Что после «всего этого» я готов видеть тебя, общаться с тобой, что ты «есть для меня».
Сколько раз во время терапии я слышала эти слова : « я никому не мог(ла) этого рассказать. Я рассказываю это первый раз. Правда, что ты не отвернешься от меня? Правда, что мне можно в этом сочувствовать? Правда, что то, что я сделал(а) достойно одобрения? Правда, что после этого можно жить?»
Правда. Правда. Правда.
Часто, терапевт является первым человеком, который утверждает это право – правда, ты можешь быть собой. И я могу тебя такого (такую) принять.
Недавно натолкнулась на очень интересное исследование.
Крупномасштабное исследование.
Исследование состояло в том, чтобы провести взаимосвязь между наличием тяжелых детских эмоциональных травм и состоянием здоровья в зрелом возрасте.
Для этого исследования, помимо медицинских исследований, проводили и беседы с психотерапевтами.
«Анонимное анкетирование, в котором принял участие 81% пациентов, показало, что эта часовая беседа воспринималась всеми пациентами, как нечто крайне желательное и ценное. Разговор о самой страшной тайне своей жизни с опытным человеком, ощущение, что тебя понимают и принимают как человека, оказалось невероятно важным и ценным.
Возможно, подобную роль играет исповедь в римской католической церкви – эта техника используется уже две тысячи лет, а значит, какую-то пользу исповедующимся она приносит.
Мы провели небольшую, но информативную попытку интегрировать данные нашего исследования в клиническую практику. В отделении профилактической медицины клиники Kaiser Permanente в Сан-Диего, через которое проходит множество пациентов, мы использовали полученные знания для радикального расширения нашего Обзора Систем (ОС) и опросника анамнеза. Сейчас мы уже задали более чем 440 000 взрослым, проходящим полный медицинский мониторинг, несколько вопросов, актуальность которых теперь нам очевидна.
Вот некоторые из них:
— Участвовали ли вы в боевых действиях?
— Проживали ли вы когда-нибудь в зоне военных действий?
— Подвергались ли вы физическому насилию в детстве?
— Подвергались ли вы сексуальному насилию в детском или подростковом возрасте?
— Вас когда-нибудь насиловали?
— Кто среди ваших родственников был убит?
— Кто среди ваших родственников имел нервный срыв?
— Кто среди ваших родственников совершил самоубийство?
— Кто в вашей семье был алкоголиком или наркоманом?
Такие вопросы выдавались пациентам в форме хорошо составленной медицинской анкеты, заполнять которую нужно было дома.
Проверяющие выяснили, что если пациент ответил «да» на один из таких вопросов, лучше всего реагировать следующим образом: «Как я вижу, вы когда-то… Расскажите мне, как это повлияло на вашу жизнь в дальнейшем».
…
Удивительно, но через год после проведения такой оценки, мы смогли увидеть снижение частоты обращений на 35% по сравнению с предыдущим годом. К тому же анализ показал снижение на 11% частоты обращений за неотложной медицинской помощью, а также трехпроцентное снижение частоты госпитализаций. Эти изменения были резкими и неожиданно сильно отличались от куда менее значительных изменений, наблюдавшихся на группе из 700 пациентов, где оценка проводилась на 20 лет раньше, когда мы работали по более привычной биомедицинской модели.
…
Интерпретация причины столь сильного снижения частоты обращений к врачам не входила в задачи ТДО-исследования, однако у терапевтов, проводивших первичную диагностику этих пациентов, сложилось ощущение, что это снижение было связано с тем, что, благодаря комплексному сбору анамнеза, пациенты смогли рассказать самые ужасные тайны своей жизни, после чего у них случился опыт понимания и принятия другим человеком.
Швейцарский психолог Элис Миллер описывает такой опыт как присутствие «компетентного (enlightened) свидетеля».
Боже мой, как я помню эти свои признания терапевту.
В сложных , стыдных мыслях.
В том, что я не могу что-то сделать.
Или в том, что я сделала что-то.
В том, как мне страшно жить.
В том, как со многим я могу не справляться.
В том КАК я злюсь на своих родных, близких и любимых. Так злюсь, бывает, что даже ненавижу. Или признаюсь в том, как трепетно, нежно я их люблю.
От терапевтов я получила право – нести это в свою жизнь с сессий.
И никто не рассыпался и не сломался.
Все выстояли)
(ну ладно, я аккуратно несла и аккуратно вручала…почти всегда)
И как каждый раз я слышала : «Ты можешь это чувствовать. Ты можешь такой быть. Ты можешь это менять, если захочешь. Или оставлять все как есть, если захочешь».
И это свидетельство другого человека, во многом, позволяет давать себе право быть собой.
Друзья, расскажите, в чем терапия, свидетельство другого человека, помогло вам?
Какие свои права вы присвоили?
Какие свои стороны присвоили?
Что казалось стыдным и перестало таковым быть?
Что казалось страшным, но оказалось вполне преодолимым?
Вообще, расскажите, а)